Путь Архааля: Фургот

На острове в западном море расположился огромный церковный комплекс Бель-Морт. Он будто раковина исполинского монстра вздыбливается из земли к самым небесам своими колокольнями, крепостные стены больше походят на зубы. Изодранная приливами и штормами кладка давно посерела, а соленый морской ветер вытер с нее фрески.

Множество лет сюда не долетал гул барабанов войны, и это множество лет Бель-Морт принимает под свое крыло страждущих. Огромные толпы паломников, нищих и обреченных спешат на остров. Поднимаясь по серпантину лестниц, продираясь сквозь воздух, столь плотный в колокольной какофонии, что тяжело дышать, через массивные двери монастырей – к счастью.

Фургот пришел в Бель-Морт, когда его жизнь просыпалась снегом сквозь пальцы. Родом из гор, он был счастлив со своей женой, а сейчас каждое утро он поднимается по отвесным лестницам, мимо слуховых окошек, под самые витиеватые шпили. Мозолистыми руками хватается за канаты, и раскачивает язык колокола. Один. Второй. Превращая чехарду звуков в музыку. Он давно тронулся умом, давно потерял слух, но все еще ясно помнит, как когда-то пришел в Бель-Морт за спасением, и оно явилось к нему в виде работы звонарем, вечным гулом, выбивающим из головы всякие посторонние мысли, и уединением.

Так же, как и другие, он приплыл на пароме, в толпе голодных поднялся к центральным вратам Бель-Морт, постучал в них… а дальше, все вокруг Фургота закружилось. Белые палаты, священники и жрецы, епископы, клирики, свечи и алтари. В голоде дальнего путешествия, он накинулся на предложенную ему еду, а потом в темном кабинете аббатисы Денжуа рассказал свою историю, и его комната сохранила его секрет, как хранит секреты каждого, пришедшего в Бель-Морт. Фургот помнит, как улыбалась аббатиса, как успокаивала его, когда он рассказывал, что когда-то был воином, что когда-то честь и гордость переполняли его до краев, будто чашу, и что он был счастлив со своей женой. Он все ждал от нее вопроса – "Что тогда случилось?”, но, не дождавшись его, рассказал сам.

Рассказал, что в скалах войны так же часты, как и среди жителей степей, и что однажды они ворвались в хорошо укрепленный город. Осада длилась несколько дней, и вот они прорвали в обороне брешь, и оказались внутри. Холодный ветер бил в лицо, а среди домов и храмов, нашелся один жрец, который в предсмертной муке проклял Фургота и весь его род. В доме жреца нашлись часы. Почти песочные, только вместо песка – искрящийся снег, очень похожий на драгоценные камни. И ход этих часов нельзя остановить, как нельзя разбить их стеклянное покрытие, как нельзя снять проклятие – лишь только последняя снежинка спикирует в нижний отсек, неистовые боли начинают скручивать суставы. Неистовые муки – душу. Кровь приливает к голове, и можно услышать, как громко-громко бьется в черепе сердце. А затем – всего - лишь одна ночь, одна ночь в месяц – белая шерсть покрывает кожу, а внутри все замерзает. Тот зверь, что живет в каждом человеке, пробуждается, рвется наружу, и живет – всего одну ночь.

Но за эту ночь звонарь успел загрызть свою жену.

В кабинете аббатисы Денжуа он раскрыл свою душу, и женщина, скрывающая в тени свое лицо, подарила ему спасение – ключ от самой высокой колокольни Бель-Морт. Поднявшись туда, он увидел множество колоколов – от самых маленьких до огромных, больше человеческого роста. Они изгоняют злые силы – как она сказала. Но на самом деле, они просто убивают слух, а работа на колокольне – время. Но каждый месяц снег все еще просыпается в нижний отсек, и тогда никакие колокола не могут помочь. Лишь длинная цепь, которой Фургот приковывает себя в своей комнате. Приковывает и ждет – когда наступит ночь.

Аббатиса Бель-Морт одарила оборотня своей милостью, как одаривала тысячи пришедших до него, пришедших после - сейчас звонаря Фургота знает каждый – спускаясь со своей колокольни, он приветливо улыбается монахам и прислужникам церкви. И лишь став частью этой системы, он узнал о ее природе, как когда-то узнал Фролус – молодой парень, отслуживший на границе. Теперь он уже остепенился и посвятил себя служению инквизиции, но тогда эмоции переполняли его через край, и, как и многие сыновья богатых домов, отправился на остров в поисках опыта иного рода. Опыта, которого в родном Заранде не сыскать. 

Для тех, кто может платить, Бель-Морт открывает другие стороны. Нигде во всем мире не сыскать распутных монахинь, продающих свои ночи, танцовщиц, овладевших фокусами доставления удовольствия. Все и на любой, даже самый притязательный, вкус. Весь букет продажной любви Фрол познал  в Бель-Морт –  раскованные шлюхи в церемониальных одеждах здесь моют оплатившему их услуги ноги. Но ярче всего этого одно лишь воспоминание Фролуса об этом месте – длинная цепь, приковывающая звонаря к стальному кольцу в стене; белый мех, похожий на снег, и глаза, в которых отчетлива видна ненависть ко всему живущему.