Начало истории. Афари
Афари
Ночь
Афари провел в озере. Грузным телом утрамбовывая ил, он подставлял
покрытую многочисленными ссадинами и царапинами спину солнцу. Темная
глушь окружила его тишиной, и он заснул, хотя старый тролль пришел сюда
совсем не за сном и покоем – в топях Ишке росли те самые красные цветы, с
охровыми лепестками и черными длинными стеблями, что так любит Дейла.
Но озеро, притягательное, с хрустальной поверхностью, возмутительно
перегородило ему путь, и он улегся в него, распугав местную живность.
Одного
глаза у Афари не было, кажется, от рождения, а второй большой, меняет
цвет в зависимости от настроения – от аметистового до почти карминового.
Иногда буро-зеленый. Иногда голубоватый. И всегда-всегда зависит от
настроения тролля. А его настроение – это всегда Дейла. Та прекрасная
Дейла, в чьих глазах редко находится место жалости и состраданию. Та
удивительная Дейла, что таит от вида красных цветов камарильды, которые
растут только здесь, в топях Ишке, далеко-далеко от деревень змеелюдей.
Тролль
улегся на сложенные замком руки, и теперь вода доходила ему до носа –
когда он выдыхал, большие круги разбивали спящую воду. И он заснул, и
снился массивному Афари тот день, когда Дейла приказала ему найти ей
человеческую женщину: они выбрались из чащобы и направились к ближайшей
деревне. Дейла осталась ждать верного тролля на большом холме, а он
спустился вниз, к крепостным стенам, и разнес их в щепки. И через час
принес прекрасной жрице людскую женщину, которая кричала и извивалась.
У
Дейлы голос, от которого зацветает вода, и умирают птицы. У Дейлы
опьяняющий аромат ряски. И ласковые прикосновения настоящей змеи – ее
длинное тело обвивает Афари, и тогда он забывается, и кажется, что ее яд
наполняет его до краев. Яд любви – хуже любых ядов, придуманных
болотным народом.
- Афари, ты стой и не шевелись. Я хочу посмотреть, как работают эти люди. Я подслушала, как в храме Оспы шепчутся, словно их кровь может вызвать дождь. Проверим.
Нежная-нежная
Дейла – думал Афари. Он любовался, как ее утонченные руки брезгливо
ощупывают человеческое отродье. Длинный кинжал с рукоятью в виде ее
любимых цветов камарильды: сверкает его острое лезвие, режет женщине
руку от локтя до запястья.
-
За бабой скачут! – Афари посмотрел в сторону разоренной деревни. По
пыльной дороге к холму скакали двое: оруженосец и рыцарь с пестрым
гербом.
- Поздновато, - быстрый удар Дейлы прикончил женщину. – Теперь, поздно.
Троллю
снилось, как рыцарь тыкал его пикой в живот, а оруженосец пытался
перерубить толстую шкуру палашом, но даже с каменной стеной у него было
бы больше шансов – Афари пил зелье, которое варила его любимейшая из
ведьм, и пусть то вызывает наркотический эффект и после очередной дозы
ощущаешь себя паршиво, оно спасает от любых ран.
Дейла
за его спиной возносила руки к небу, и там зарождались тучи. Трещотка
на кончике ее хвоста издавала мелодичный звон, который сливался с
криками мужчин, ударами клинков, руганью Афари – вся эта какофония
достигала неба и рождала дождь.
-
А не врали же! – Когда рыцарь и его оруженосец погибли, и тролль пнул
их трупы вниз с холма, Дейла свилась в клубок на его коленях, а Афари
держал над ней ладонь, словно зонтик, чтобы капли дождя не достигали ее.
-
Мокро, - пожаловался он: ливень колошматил его по спине, затекал в
опорожненную глазницу, и вдалеке уже слышался гром, а значит, скоро
молнии ударят в землю, и он полагал, что нет для них лучшей цели, чем он
сам, сидящий на вершине большого холма со своим ростом в два с лишним
метра.
- Надо будет попробовать… - мечтательно продолжила Дейла. – Надо будет попробовать что-то более серьезное… может, снег?
- Замерзнем же!
Она отмахнулась.
- Да! В следующий раз мы попробуем снег. Пошли, Афари!
И
они пошли – Афари всегда шел за ней, куда бы не сказала Дейла. А чаще
всего, идти приходилось ему – в мрачные чащобы; в пещеры, где огромные
пауки свивают опасные сети; к людям; к мертвякам. Но он не злился, нет,
ведь даже на самую опасную авантюру у Дэйлы находилось оправдание.
- Так надо, Афари, так надо, – говорила она, и значило это следующие: Я так этого хочу, Афари. Давай, а?
Он
соглашался, потому что на все ее выходки, даже самые несносные,
доводящие тролля до бешенства, Афари шептал себе под нос: Это же Дейла!
Ей можно.
Ей можно все.
И
сейчас, когда ему снился этот сон, он снова думал о ней, и о том, как
ласково она гладит его по спине, и какой у нее красивый голос.
Именно
с этими мыслями Афари проснулся и пошел за цветами камарильды, чтобы
своими толстыми пальцами сплести из них венок и принести его Дейле еще
до того, как она проснется. Положить на подушку, а затем сидеть у ее
дома, что находится глубоко в чащобе болотищ, и ждать, пока ведьма
проснется (а это к полудню, может, и позже).
Охранять ее сон.
|
