Путь Архааля: Улерик
Улерику так и не удалось выяснить, сколько
времени он провел в золотом городе императора Теодориха. Точно так же он не
знал, является ли пленником, или, быть может, гостем некроманта. Единственное,
что он точно осознавал, изо дня в день проходит через унизительные пытки, и что
сестра, ради которой он пришел сюда, уже умерла.
Улерик будто услышал ее последний вздох, и после
этого время перестало иметь значение. Ровно до той поры, пока однажды ночью
Теодора в крике не подняла к потолку руки, царапая воздух. До той ночи, когда
этот император, который с заходом солнца становится женщиной (прекрасной
женщиной, стоит заметить), не перевернулся на живот и не рассказал правду.
- Парень, а завтра мы выезжаем, я тебе уже
сказала? Нет? Тогда я говорю – завтра мы выезжаем.
Словно лакей, поэт жил на цепи, прикованной к
ножке комода в величественной спальне Теодоры. Его кормили с рук, его гладили
по голове, иногда считали ребра чисто-начисто вылизанными сапогами со шпорами.
Но в эту ночь все прекратилось. Улерик лишь
покорно кивнул – он научился во всем подчиняться сумасшедшему правителю.
- Нам нужно много вещей. Мы будем ехать долго. И
понадобится много вещей, вдруг нападут. Вдруг на нас нападут, - шептал себе под
нос Дарвиш, распахнув комод и вытряхивая на пол его содержимое. – Вот те на! А
я-то думал, Тервара похоронили. Он поедет с нами, Улерик. Не спорь, мой кот
поедет с нами.
Парень не спорил. Он лишь наблюдал, как император
легко и непринужденно оживляет своего давно сгнившего любимца.
- Куда мы едем? – спросил Улерик.
- К одной моей знакомой. Сегодня свершилось такое
дело, что даже не знаю как тебе рассказать. Умер мой дальний родственник. Можно
сказать, отец. Да, вероятно, его можно назвать моим отцом. Слышал, что вы,
люди, называете его Уггудом, но мы – отцом.
- Я не слышал о нем.
- Слышал, конечно. Только не знал, что это он. К
примеру… Прости, Улерик, но сейчас тебе будет больно – как твоя сестра
заболела? Я спрашиваю уже не из любопытства, ты же знаешь, что я не страдаю
этим недугом.
Улерик привык к боли.
- Она всю жизнь мечтала о красивых платьях.
Однажды мы ездили в город, и там, посреди улицы, она увидела девушку в таком
платье, о котором больше не смогла забыть.
- И ты убил ту девушку, и забрал платье? Так,
Улерик?
- Нет. Я отправился в город и заработал деньги
своими песнями.
- И купил платье?
- Именно так.
- Я продолжу за тебя. В то время чума терзала
мир, инквизиторы пытались выжечь ее и спасти Лаар от болезни, но они уничтожали
лишь зараженных, но никак не источник, - император грустно улыбнулся. – Когда я
был маленьким, Улерик, я тоже умер от чумы. Знаешь, такое случается. Я был
сыном, как ты понимаешь, очень богатого человека, и он одевал меня, как куклу.
И среди всех прочих нарядов, были те, что он покупал в Заранде.
Улерик мотнул головой. Заранд – именно так
назывался тот город, где… Когда парень подумал, что это совпадение, когда он
почти убедил себя в этом, Теодорих продолжил.
- Ты ведь знаешь, что в том городе самые
прекрасные ткачи. И поэтому мой отец, мой родной отец, не Уггуд, конечно, не
скупился. А потом все это стало ненужным – я умер. Мне было весьма мало лет.
Тогда никто не знал, что это за причудливая болезнь – это сейчас от нее умирают
тысячи, а тогда – единицы. Знаешь, мне просто не повезло. С одной стороны. С
другой, я нашел новую семью. Ковен. И сейчас мы едем к одной моей родственнице.
Совсем не по крови.
- Что такое Ковен?
- Слишком много вопросов, Улерик. Слишком много.
Разве ты еще не понял?
- Нет, - признался он.
- Хорошо. Как ты мог понять, однажды пришла чума.
А все началось с того, что один человек решил разбогатеть. Он жил в самом
низком из кварталов Заранда, и слыл не слишком дурным портным – теперь его так
и зовут – Портной, и о нем ходят множество слухов. Кто-то считает его
призраком, кто-то ожившим мертвецом, но я скажу тебе, что именно с него все и
началось. Он пообещал злым духом своего сына, а, как ты знаешь, духи мечтают о
теле так же, как вы, люди, о любви. И один из них, Уггуд, услышал его зов и
пришел в Лаар. Тот мужчина начал богатеть, и сейчас цеха, которые он отстроил,
снабжают одеждой огромное количество городов, ведь никто не может устоять перед
той красотой, которую творят демоны. Твоя сестра тоже не смогла, Улерик.
- А чума? Они распространяют чуму через одежду?
- Да. Но это было позже. Когда Портной обманул
духа. А знаешь, парень, они не любят такого, да и никто не любит, когда его
обманывают. Он отправил своего сына далеко-далеко, чтобы уберечь его от нашего
хозяина, и когда Уггуд понял это, он сделал так, что любой, надевший одежду,
выпущенную в стенах Заранда, заболевает. И это не обычная чума!
- Тогда что это?
- Мне нравилось скрывать от тебя правду, Улерик,
ведь ты смотришь на меня с ненавистью? – грустно спросил Теодорих.
- О чем ты? Я не понимаю.
- Ты ненавидишь меня за то, что я не спас твою сестру.
А ее нельзя было спасти, и если бы ты вернулся домой, то нашел бы лишь то, что
от нее осталось.
- Тело, - догадался Улерик.
- Нет. Мы не тела. Мы не трупы. Мы почти
родственники. Почти семья. Мы – Ковен, Улерик, но мы не трупы. И твоя сестра
теперь тоже. А я не хотел, чтобы ты это видел, ведь это довольно гнетущее
зрелище, скажу я тебе.
- Ты не сказал, что такое Ковен.
- Если я скажу, ты помолчишь до утра, хорошо? А
утром мы поедем к моей знакомой, потому что тело Уггуда мертво, его казнили на
костре в Заранде этим утром, и теперь он снова витает в воздухе. И… он нашел
мальчика. Не того, конечно, его потомка. И он живет где-то в болотах. А духи не
прощают обид, Улерик, они всегда забирают свое, пусть даже прошло уже много
лет.
- Я согласен.
- Ковен, значит, - император почесал кота за
гнилым ухом. – Все дело в том, что болезнь — лишь следствие. Одежда из Заранда
ворует человеческие души. Привычки человека, характер – она впитывает его душу,
его запах, его мысли и память. А когда он умирает, из одежды рождаемся мы –
пародия на людей. Сейчас многие глупцы хотят обучиться темному искусству, и
приходят к таким, как мы, и тоже считают себя членами Ковена, но первое
истинное значение - то, которое я тебе только что рассказал.
Улерик тяжело вздохнул.
- Я умер от чумы. В детстве. А то, что есть
сейчас, уже не я.
До утра Улерик молчал. Когда солнце начало
вставать, Теодорих спросил:
- Мы уже уезжаем. Не знаю, вернемся ли мы с тобой
сюда или нет - дорога нас ждет долгая. Я просто хочу узнать. Я спрошу, а ты ответишь,
ничего больше.
- Спрашивай.
- Почему люди не могут полюбить нас? Разве… разве
мы хуже? Я – хуже?
Улерику очень хотелось сказать "да”, но он
промолчал, а Теодорих продолжил:
- А мы такие же. Мы точно такие же. И тоже хотим
любви. И ненавидим мы так же горячо, как люди. Хочешь, хочешь, я докажу тебе?
И не услышав ответа, он начал рассказ. Они шли по
золотому городу империи, а император Теодорих рассказывал и рассказывал, будто
его прорвало:
- Мы ревнуем. Моя супруга ревнует тебя ко мне. Я
ее к тебе. И так все ко всем. И верховный совет Ковена решил остановить чуму.
Мы устали, что из грязных тряпок рождаются такие же, как мы и… ты не обижайся,
Улерик, но я солгал – твоя сестра не такая, как мы. Она уже из нового поколения
– возродившиеся станут лишь куклами. Не личностями. Потому что личностей много
не бывает. И когда рождается одна, другая должна умереть.
- Теодорих, для чего тебе жить?
- Как для чего? – император очень удивился. –
Лаар большой. Я найду человека, который меня полюбит.
И он улыбнулся.
|
